Ludovico Einaudi – Primavera
21 января 1920 год, 09:21 РМ
Не пробуй избегать своих врагов, просто контролируй их. Знай, где они, что думают и кому верят. Если ты будешь избегать их, то однажды враг подберется к тебе со спины. Ты не заметишь - и в момент, когда будешь наиболее уязвим, его кольт проделает в твоей башке такую дырку, которую даже самый лучший похоронный агент не заделает. Прощаться с тобой будут у закрытого гроба. Энрико, будучи осмотрительным и предусмотрительным предпочитал знать все, что только можно выудить о врагах. Какой салат он любит на обед, какой завтрак подает ему кухарка и какого цвета, мать его, носки он покупает себе в той небольшой лавке на пересечении десятой и пятой авеню; с кем спит, сколько у него при этом детей и что представляет из себя его жена. Враги - они как увлечение. Кто-то коллекционирует марки, а Абандатто сведения. Все до одного они хранятся в его голове. Потому что он не оставляет письменных свидетельств, не пишет записок и не ведет личных дневников. Для дона мафии это - табу. Даже мелкая запись на салфетке в борделе может быть использована федералами против тебя. Одна неосмотрительная фраза, которую могут расценить двояко - и тебе конец. И почему? Да потому что везде есть уши.  Вы говорите по телефону - вас прослушивают. Пытаетесь найти себе шлюху на вечер - об этом уже знают. Вы трахаетесь с кем-то - и это тоже слушают. Хотите сказать, что Энрико параноик? Да. В каком-то смысле это именно так. Он боится попасться на какой-то мелочи, опасается оставить свою империю именно сейчас, когда она не достаточно развита, что бы не сломаться. Ему нужен был новый город - ему нужны были люди и финансовые вливания в организацию.
А это могла принести только новая территория, которая, якобы, занята неким Картером. Шоном Картером американцем. Поговаривают, что он довольно жесток. А еще поговаривают, что занимается он продажей алкоголя и оружия. Второе, к слову, очень пригодилось бы и самому Абандато - иметь под боком целый склад с любыми "игрушками" и иметь возможность составить устный договор с хозяином - дорогого стоит.
- Андреа, - обратился он к консильери. Это был высокий итальянец плотного телосложения с преданными глазами и очень хорошими мозгами, которые работали получше, чем у многих. Он никогда не торопился выносить вердикт, для начала взвешивая все за и против, а после - отрезая окончательно. Это все равно что отрубить руку. Прежде чем сделать поспешный вывод задумайся - стоит ли игра свеч. Поймав вопросительный взгляд друга и соратника, Энрико откинулся в своем черном кресле. - Мне нужна встреча с Картером, - кажется, Андреа с интересом уставился на босса и постучал пальцами по подлокотнику. Он поднялся с кресла и прошелся по комнате к окну, после - поворачиваясь и складывая руки на груди.
Энрико потянулся рукой к низкому столику и открыл коробку с сигарами. Вынимая оттуда одну, вторую он предложил Кастеллани. И подождал, пока тот выберет - курить или не курить. Сигары были кубинские - высший сорт, свежие и терпкие, их, наверное, сворачивали на бедре самой сочной и самой прекрасной кубинки на свете. Представив себе эту картину дон даже усмехнулся. Пожалуй, больше власти, он любил только женщин. А его женщина скоропостижно...нет, не скончалась - отправилась по другую сторону Атлантики, налаживать свою личную жизнь. Конечно, без детей. Но с деньгами, который Энрико обязался выплачивать ей каждый месяц в достаточно крупном размере - что бы она больше никогда не появилась на пороге его дома и даже не подумала забрать его детей. Если бы решится - пусть пеняет на себя. Он старался быть добрым.
- Война решила бы сразу с десяток проблем, - он откусил конец сигары миниатюрной копией-гильотиной и прикурил. Выпуская плотную струю дыма Энрико думал - чего он хочет на самом деле. Он хотел власти, как и любой мужчина - самец, он желал показать, кто тут хозяин. Проходят столетия, тысячелетия, появляются новые технологии, человечество развивается, но желание мужчин показать, кто тут главный - как устаревшая истина. Как безусловный рефлекс изученный Павловым. Не смешно ли? - Этот Картер - не нравится он мне. Навел я справки. Он странно закрыт, а вся информация о нем либо размыта, либо там столько провалов и темных пятен - что и не счесть. Вообще, откуда он взялся, этот америкашка? - как все таки звучит "америкашка". Из уст итальянца - практически ругательство. И так, скорее всего, и было. Энрико ненавидел, порой, американцев, особенно наглых, своевольных, которые норовили перейти ему дорогу. Но. Он уважал Шона Картера уже за то, что ему хватило мозгов и сил создать собственную империю, которую он держит в цепких пальцах. Это ли не доказательство истинной мужской силы?

Отредактировано Enrico Abandato (2015-12-06 22:54:33)

Было бы странно, если бы однажды в голову сицилийца не пришла такая крамольная и заманчивая мысль - поделить. Или забрать все награбленное. У Энрико вообще мозг работал именно в том направлении, в котором он работал и у Скруджа Макдака. И если последний - хотел озолотить себя и не собирался делиться именно с деньгами, то Энрико нужна была земля, люди - своего рода подданные. Ему было важно не только заработать (денег, что он получил уже хватило бы на несколько жизней), ему важно получить признание и авторитет.
Тщеславие, черт возьми. Везде оно! В каждом человеке оно сидит тем самым червяком, мягко покусывая куда-то, где, по словам влюбленных и романтиков обитает душа. Тщеславие не дает нам даже шанса остановиться. Оно как паразит цепляется единожды - а вырвать с корнем практически невозможно. Эдакая болезнь, которой заболевает каждый, кто хлебнул однажды славы или получил хотя бы ее минуту.
- Город все еще не поделен, - он затянулся сигарой, выпуская медленно густой едкий дым, взмахнул ей, забывая о существовании, жестикулируя достаточно активно, - его парни то и дело появляются в "Маленькой Италии" тебе это разве нравится? Или ты будешь в восторге, когда к нам явится какой-нибудь китаяшка и начнет качать свои права?
Ну уж нет, Чайнатаун крепко был под колпаком итальянцев и Энрико пресекал любые попытки появления там обособленной группировки. Но. Тем не менее эта зараза, росла и множилась под колпаком - никогда не знаешь, когда все таки рванет и какого размера стену стоит строить, что бы ее не снесло волной.
- И я сказал, что война решила бы, - делая на последние слова ударение произнес Рико, переводя свой взгляд на друга, соратника и адвоката. - Но я не сказал, что я собираюсь делать это прямо сейчас.
Он замолчал на какое-то время. Курил свою сигару и молча думал, слушая тишину вместе с Андреа. Где-то на первом этаже дома возился сын, было слышно как он что-то объясняет гувернантке, слышны звуки фортепиано, за которым сидела Джульетт. Казалось бы, самая обычная семья, за исключением того, что если однажды Энрико ошибется, сделает неверный шаг, он подставит всех дорогих себе людей под мощный удар. Так как не ошибиться?
- Я хочу, что бы встреча была организована два на два. Разумеется, без оружия. Только наши консультанты. Думаю, ты мне понадобишься там, - рассуждал Энрико, смотря прямо перед собой и вертя сверток-сигару с то и дело обугливающимся концом.   - Как дела у Лючии и детей? - про между прочим поинтересовался Абандато, хотя думал совершенно о другом.
Еще одна затяжка, не позволяя дыму пробраться к легким он выдыхает, а после опускает сигару в пепельницу и не докурив - тушит ее.
- Какой ход событий видишь ты? Думал ведь на тему встречи с Картером. Так что выкладывай, мне надо знать твое мнение, - Рико это действительно было важно. Пожалуй, только мнение Кастеллани он и слушал. Лучший друг, соратник, верный и молчаливый по большей части. Ему это нравилось. Энрико не любил пустой треп.